Новое...

Огромное спасибо  Кошка-Плюшка за критику и поправки

Смирно шагая "под конвоем" Годжун думал, что давно не чувствовал себя так странно, вернее, никогда не чувствовал.
читать дальше
Он понимал, что все это бред и потеря времени, но почему-то не смел прекратить игру. Может быть, просто потому, что впервые в жизни растерялся и не знал, что делать? А дети, похоже, отлично знали, как принято поступать с пленными бледнолицыми, и подходили к делу серьезно.Они о чем-то пошептались с генералом, и теперь вели «гостей» вполне целенаправленно, уходя все дальше от дворцовых строений. Надо же, Годжун и не знал, что на Небесах можно найти что-то, столь похожее на дикий лес...
Тропинка, по которой они шли, была узка и едва различима, вокруг стеной (надо же, а раньше Годжун считал такое сравнение лишь пафосным преувеличением), стояли могучие деревья. Сколько им было лет? Сотни? Или скорее тысячи?
Но, несмотря на внушительность их крон, лес был полон и света, который пробивался сверху, и с боку, со смутно угадываемых полян, доносясь вместе с ароматом сакуры.
Первым шёл Кенрен. Он, немногим меньше "индейцев" загорелся игрой, и Годжуну порой хотелось побиться эээ... головой о ближайшее дерево: генерал, грудь и лицо которого разрисованы фломастером, и который шел с идиотской счастливой улыбкой, периодически исполняя странные па и дико улюлюкая, отнюдь не демонстрировал достоинство Западной армии Тенкай. А перья, помимо обычной черепушки разукрасившие его форму, да и взъерошенные даже больше обычного волосы, мало соответствовали уставному виду. Хотя порой дракон задумывался, не примешивалась ли к досаде на подчиненного зависть.
Следом шёл Тенпо, как всегда рассеянный, но, как показалось Годжуну, вполне довольный. Шел, жевал травинку и наслаждался природой. В общем, главнокомандующий окончательно убедился, что подчиненные перевербованы врагом, а он в меньшинстве, потому, что папки с документацией тут скорее баланс отрицательный.
Оставалось смириться...
Последним, охраняя "пленников", шёл Бог войны. Оглянувшись, дракон на миг встретился с ним взглядом. Заметив, какая радость жила сейчас в глазах еретика, Годжун подумал, что иногда, в порядке исключения, службой и правилами можно пренебречь. Если в определенных пределах.
А Гоку... Гоку, казалось, был везде. Он то подбегал поболтать с Натаку, то внимательно смотрел на Годжуна, и тот непривычно чувствовал, что желтые глаза проникают неожиданно глубоко, раскрывая непонятое даже самим драконом. Но через секунду питомец Конзена Додзи уже прыгал и улюлюкал в один голос с Кенреном. После, немного устав, Гоку пристроился к Тенпо. Маршал потрепал его по голове, и начал что-то говорить.
Годжун посчитал недостойным прислушиваться, но до него донеслось:
- Гоку, а тебе можно так далеко? Конзен волноваться не будет?
- Нет... Конзен сказал, что я мешаю... - погрустнев, признался Гоку - и чтобы я исчез.
Тенпо, почувствовав беспокойство ребенка, остановился, и опустился перед ним на корточки.
- Он так не думает, Гоку. Он тебя любит, что бы ни говорил - сказал он.
А Годжун, заметив, как Гоку сначала посмотрел с сомнением, а потом, поверив словам Тенпо, мигом повеселел и убежал к Натаку, подумал, как же мало нужно еретику для счастья. Даже меньше чем человеку. Или мальчик умеет находить счастье там, где его не находят другие?
От размышлений главкома оторвал дружный радостный клич Гоку и генерала. Судя по всему, они пришли.
И Годжун даже решил, что шли не зря. Он все-таки был и оставался водным драконом, и озеро, отражающее изящную сакуру, и массивный лес, озаренные полуденным светом, не могло не радовать его взгляд. Странно не раздражал даже Кенрен, немедленно полезший на мелководье.
Дети между тем, напротив, сделали торжественные и серьезные лица, и гордо указали на нечто, стоявшее на пригорке. На это нечто Годжун сначала не обратил внимания, сочтя кучей сухостоя, но потом, присмотревшись, понял, что переплетение веток рукотворно. Стало понятно, что дети строили... хм, они называли это вигвамом. Поначалу главком решил, что подобное сооружение не только бесполезно, но и опасно, если учесть неопытность строителей... А потом подумал, что в будущем оно вполне сможет сойти за пристанище.
Маршал, похоже, собрался исправлять положение. Он уселся на траву, подозвал Гоку и Натаку, и стал продумывать конструкцию "штаба-вигвама", выудив для этого из кармана халата лист и карандаш. (а вот как мне нужно срочно замечание написать, бумаги под рукой у него никогда нет - лениво отметил дракон. И ручка по фен-Шую не подходит. )
Воцарилось спокойствие.
Впрочем, ненадолго. Кенрен быстро сообразил купаться, благо лесная вода была теплой. Плескаться, правда, получилось только на мелководье - чуть глубже, и цепи утащили бы Гоку на дно, но зато генерал сумел организовать настоящую водную битву. Брызги попали даже на Тенпо, который, сидя на пригорке, наивно рассчитывал остаться сухим.
Годжун смотрел на безобразие осуждающе... и с тоской. Что поделать, если признавать перед подчиненными, что больше всего главнокомандующему хотелось бы врезаться в водную гладь и играть радугой, вспыхивающей на брызгах, было бы глупо.
Потом решили разжигать костер: Кенрен же рассказывал о дымовых сигналах, а Тенпо просто обязан был вспомнить, как их подают. Ну, и просушиться бы не мешало.
Генерал и Гоку отправились за дровами. Натаку залез в "вигвам" и выудил припасенное съестное, казавшееся здесь, среди леса, настоящим богатством. Тенпо взялся это съестное на будущем костре приготовить.
"Именно что на будущем", - фыркнул про себя Годжун. Этим ведь и костер понадобится разжигать по-интересному. Да, драконы редко ошибаются...
Кенрен вырулил из леса налегке, зажав только в руке камешек и несколько веточек.
- Зажигалкой запалить - банально, - пояснил он в ответ на заинтересованный взгляд Тенпо - не удивляйтесь, когда вязанка дров из леса сама выйдет: это просто Гоку за ней не видно.
Оказалось, не зря предупредил: из леса показалось веточное нечто, ростом метра под два. Такое недолго и за ёкая или лешего принять, если бы не звонкий голос:
- Смотри, Тен-чан, сколько я принес! Кен-ниичан сказал, костер будет на пол-неба!
- Нагружать ребенка! - возмутился было Годжун, но Кенрен пояснил:
- Да я хотел сам... Он заявил, что мы гости... И что он взрослый и сильный.
- Иногда так и есть... - сверкнув глазами из-за очков, тихо заметил Тенпо.
.............................................................................
А разжигание костра тоже превратилось в действо...
Принесенные дрова свалили в кучу, из них торжественно выбрали самые сухие, и Кенрен ловко сложил из них несколько конструкций, удобных для разжигания. Дети смотрели на него как на бога - нет, ни как на обычного ками, а как на существо особенное. Наконец, для сегодняшнего костра выбрали "шалашик" (как вигвам!), и после пары неудачных попыток Гоку и Натаку научились складывать ветки, как нужно.
Добывать огонь оказалось еще увлекательнее. Кенрен объяснил, что нужно делать, и образцово-показательно высек искру Дракон одобрительно хмыкнул: генерал у него, конечно, вздорный, но полезный: умеет практически все. Потом решили разжигать заново, теперь на перегонки, избрав Тенпо в судьи, и Годжун с немалым удовольствием понаблюдал, как расчеты генерала покрасоваться с треском провалились: сорванцы переглянулись, и Гоку, наивно хлопая золотыми глазами, засыпал Кенрена вопросами, пока Натаку, давно уже научившийся в Нижнем мире и не такому, ловко высек искру. Да, смотреть на ошарашенное лицо генерала было одним удовольствием.
Тенпо, ехидно улыбаясь, присудил победу «индейцам».
Годжун сидел у дерева, и отстраненно наблюдал за кутерьмой. Он всегда наблюдатель... Ему не по рангу ребячиться. И хорошо, что о нем почти забыли. Так лучше, правда? Драконы - существа гордые. Когда Натаку подбегает и зовёт Годжуна к костру, тот только качает головой, отказываясь. Ему и здесь неплохо. Неплохо, но... Может быть, она иногда мешает, эта драконья гордость?
Ярко разгорелся огонь... Компания устроилась вокруг костра, и Кенрен начал рассказывать походные байки. А когда генерал немного устал, Тенпо припомнил когда-то прочитанные истории, и Натаку с Гоку казалось, что языки пламени складывались в пожар пиратских сражений, дым - в туман, через который идут отважные путешественники-первопроходцы; что тени, отбрасываемые костром - это сказочные драконы, а искры на черных углях - звезды в далеком кос-мо-се, о котором тоже рассказывал Тен-чан.
Они уносятся куда-то далеко-далеко, где нет воли Небес, а есть только они и треск костра.

"Путешественники" сидят теперь совсем близко друг к другу... Годжун, сам не заметив этого, сдаётся непонятной силе и подходит к огню. Ему хочется понять, есть ли что-то большее, чем гордость и достоинство. Или, может, просто он не знает всех их форм?
А у костра как никогда уютно... Он даже сменяет маршала, гордо и торжественно рассказывая одну из драконьих легенд...
В знак достигнутой, наконец, дружбы, выкуривается трубка мира. Нет, без табака, конечно. Но коряжистая ветка, художественно обструганная Кенреном, выглядит достаточно торжественно и внушительно. Потом снова говорит Тенпо.
А в воздухе разлит привычный аромат сакуры, заглушающий даже запах дыма... Она, конечно, прекрасна, эта сакура, но ровные отцветы разгоревшихся углей неуловимо напоминают хрупкую красоту земной вишни.
- А в Нижнем мире... - хочет рассказать маршал...
И осекается. Осекается, увидев, как загораются глаза у Гоку. Он всегда готов познавать новое, этот ребенок, и опасно манить его тем, что показать не сможешь. Маршал обещает себе быть осторожнее впредь, но что толку: вырвавшегося уже не вернешь... Золотоглазый еретик крутится на месте, заглядывая в глаза то Тенпо, то Кенрену, и трещит не переставая:
- А мы увидим Нижний мир? Увидим? Увидим? Натаку, правда, это ведь будет здорово!? Увидим? Увидим?
Тенпо и Кенрен молча переглядываются, Годжун готовится слушать глупое детское нытье. Но Натаку отзывается серьезно, с совсем не детской усталостью:
- Не стоит, Гоку. Не выйдет ничего хорошего.
Вроде правильные слава, Годжун и сам хотел их сказать, но вот тон, голос - они режут по живому. И потухшие глаза Гоку - тоже. Не выносят драконы несправедливости! Натаку - Бог войны, не ребенок, но почему на то, чтобы помнить об этом, едва хватает легендарной драконьей выдержки? И не хватает простой генеральской. Кенрен в коем-то веке серьезнеет, и внимательному Годжуну ясно, что генералу сейчас очень хочется разбить кулаки хотя бы о дерево. Нельзя.
Вместо этого Кенрен тихо просит:
- Годжун-сама...
Дракон хмурится, и спрашивает:
- Ну вот что Вы от меня хотите?
Кенрен опускает плечи и отворачивается. Как тут попросишь?
Но Годжун вздыхает, и говорит:
- Да делайте вы, что хотите. Покажу лазейку.
Маршал и генерал ошеломленно переглядываются, Тенпо смотрит на Годжуна, Кенрен на Тенпо... Тот встает и машет рукой, подзывая детей.
- Прогулку по Нижнему миру не обещаю... Но краем глаза... - говорит он.
Да, нельзя. Но должны же быть исключения? Так что можно, если под покровительством дракона.

...............................................................
А в Нижнем мире осень...
У них не много времени... Но его хватает, чтобы ощутить незнакомое. Падают листья, и Гоку с Натаку соревнуются, пытаясь перехватить их в полете, Кенрен тоже не остается в стороне. Тенпо вспоминает, что из опавших листьев, совсем как из цветов, можно плести венки... Они находят речку, и еретики успевают набегаться по мелководью. Вода уже по-осеннему ледяная, но от этого она кажется еще более живой, а у взрослых просто не хватает духу напомнить о холоде.
И еще Гоку вдруг замирает, услышав тоскливый клич, и долго перед их глазами в хмуром небе тянутся клинья перелетных птиц, а Тенпо рассеянно рассказывает про журавлей.
Они дышат влажным, прелым воздухом, они чувствуют, как кожи касается заморосивший дождь, они почти забывают, кто такие ками, и почти забывают, что кроме этих сереньких, но высоких и светлых, есть другие Небеса.
Осенью в Нижнем мире рано и быстро темнеет...
Это значит, настала пора возвращаться.
- Пора... - выговаривает Тенпо.
Они еще пару минут сидят, прислонившись к стволу старого дерева, к которому пристроились отдохнуть.
Наконец, Кенрен, прощаясь, щурится на заходящее Солнце, и поднимается, бережно подхватив Натаку, уснувшего на его коленях.
- Годжун-сама, а правду рассказывают о нечеловеческой силе драконов? - спрашивает маршал, кивая на Гоку, то ли лукаво, то ли грустно.
Годжун вспоминает вес цепей, прилагающихся к еретику, и молча поднимает ребенка. Гоку, полусонно приоткрыв глаза, обхватил дракона за шею, и снова затих.

Вернувшись на Небеса, Король-дракон несёт спящего еретика в покои его опекуна. На полпути путешественников встречает запыхавшийся Конзен. Его обычно постное лицо искажено беспокойством, одежда и волосы непривычно растрепаны. Увидев Гоку в лапах дракона, Конзен бледнеет, как полотно, но потом до него доходит, что ребёнок просто спит. Секретарь снова каменеет мордой, и тем неожиданнее звучит его вопрос:
- Он не злится на меня?
- Не думаю... - тихо, чтобы не разбудить ребенка, отвечает Годжун.
- Благодарю, что присмотрели. - отзывается Конзен, чуть ли не впервые на памяти присутствующих обращаясь к кому-либо вежливо.
Годжун отвечает кивком, а про себя отмечает, что здесь есть над чем подумать. Конзен Доджи, изнеженный племянник Бодхисаттвы - он прежний? Или уже не совсем? Кажется, и на Небесах случаются перемены... Надо только понять, почему?
..........................................................

Что-то точно меняется...
Трещина зреет медленно, но только поначалу.
Ну кто же мог предполагать такое!? Бунт на Небесах... Годжун своими глазами видит, как шатается небесное постоянство, и как подставляются под осколки его подчиненные. В прямом и переносном смысле.
Он видит, как Натаку сметает Тенпо и Кенрена, поднимает оружие и бросается на Гоку... Почему Небеса допустили такое?
Но в том, что касается еретиков, Небеса молчат. И тогда все складывается само.
Меч Натаку ударил о цепь, оставляя Гоку невредимым. Выбор сделан. Какой выбор, Годжун драконьим чутьем понимает намного раньше других, чуть раньше даже, чем сам Натаку. Этого "чуть" уже не хватает, чтобы отвести удар... Но отклонить, сделать не столь уверенно смертельным его еще можно. Руки вспоминают живую тяжесть тела еретика, и дракон, сам от себя не ожидая, успевает...
Еще через мгновение дракон почти сам подставляется под меч Тенпо, соглашаясь с ролью заложника, признав единственный выход.
А потом он тоже делает выбор...
Пробиваясь через путаницу коридоров впереди мятежного отряда, Годжун плохо понимает, зачем они пошли на это, и что делает он сам. Но это не кажется слишком важным, зато он часто оглядывается, чтобы проверить, дышит ли еще на руках Кенрена Натаку.
Пока дышит. И остальные держатся... В своих подчиненных он мог не сомневаться, но изнеженный Конзен Доджи тоже, похоже, не собирается жалеть или отступать. И все-таки, почему!? Откуда взялась сила (или наглость) на такую глупость? Дракон не знает ответа... Но почему-то дым горящих казарм так напоминает горьковатый запах осени, а в ушах звенят детские голоса.
Впрочем, об этом будет еще время поразмышлять. Если... Если.
Все это безнадежно. Но Годжун сделал выбор, он больше не сомневается, и тоже не собирается жалеть...

А Нижний мир ждет, и все равно, осенью ли или весной... Он ведь не менее постоянен в своем движении. И семена надежды в нем рано или поздно, но непременно прорастают...

@темы: текстовое, Saiyuki, творческое